Черкесский (адыгский) народ является одной из древнейших на Северном Кавказе и его многочисленные племена (бесленеевцы, кабардинцы, шапсуги, убыхи, натухайцы и др.) некогда населяли территорию, начиная с Восточного побережья Черного моря до Кабарды. Уже в трудах древнегреческого ученого Геродота (484 - 420 г. до нашей эры) упоминаются предки адыгов и их связи с землей, которую мы называем Кавказом. Судьба этого народа, напоминающая в какой-то мере судьбу индейцев Америки, была одновременно трагической и славной.
До начала Русско-Кавказской войны дружественными были отношения черкесов (адыгов) с Россией. Больше того, после женитьбы Ивана Грозного на черкешенке Гошевнай (в результате крещения ее назвали Марией) дочери кабардинского князя Темрюка, на Руси появился род бояр Черкасских, внесших значительный вклад в становлении и развитии Российского государства; один из его представителей Алексей Черкасский за особые заслуги по улучшению внешних связей с Россией был даже удостоен звания Великого канцлера.
Связь черкесов с Москвой продолжалась и при Борисе Годунове. Но российско-турецкое соперничество за влияние на Кавказе привело в конечном счете к войне против народов этого региона, войне, которая длилась более ста лет и носила явно захватнический характер.
Во время Крымской войны, после десанта в Крым, союзные дипломаты явились на восточный берег Черного моря и предложили черкесам избавиться раз и навсегда от русских, если они примут покровительство Англии.
Но черкесы на такое предложение не пошли и заокеанским благодетелям ответили, что “против русских они, собственно, ничего не имеют, но воюют с ними потому, что они захватывают их земли. Если же французы и англичане сделают то же, они и с ними будут драться так же ожесточенно, как и с русскими”.
“И естественно, что только захват земель, беспощадное истребление русскими отрядами всего живого, что попадалось на их пути, заставило черкесов вести войну с русскими” (Фонвиль, “Последний год войны Черкесии за независимость”).
Один из наместников Кавказа - князь Барятынский писал в 1861 году, что основная цель переселения черкесов в Турцию - “Избавить Кавказское плоскогорье от населения ... и открыть этим самым прекрасные и плодородные места для казачьего поселения”.
В письме царю он также подчеркивал: “Раз страна будет от них (горцев) очищена, мы утвердим свое положение навсегда”. Так оно, к сожалению, и получилось.
Кавказ был почти опустошен. Война унесла сотни тысяч жизней черкесов. Еще большая их часть была царизмом насильственно или в результате обмана выселена в Турцию. Об итогах этой акции можно судить хотя бы по тому, что сейчас за рубежом в разных странах мира проживает более трех миллионов черкесов, а на своей исторической родине, по данным переписи 1969 года, всего лишь 568 тыс. человек. (Это кабардинцы в Кабардино-Балкарии , адыги - в Карачаево-Черкесии, Республике Адыгея, шапсуги - в Краснодарском крае, а также адыги, проживающие в других регионах страны.)
Опустошительная война на Кавказе привело к тому, что переселившиеся запорожские казаки заняли край по правому берегу Кубани - от моря до устья Лабы. Край этот они нашли почти безлюдным.
Итальянские путешественники, побывавшие в этом крае в XVII веке, говорили о черкесах, как о народе храбром и воинственном. Д. Интериано пишет, что соседи их, ногайцы, были не так воинственны, как черкесы”. Он также утверждал, что в начале XVII века черкесы еще были христианами.
“Примечательнейшим памятником христианской древности в Черкесии, - пишет историк Я. Потто, - служит между прочим живописные развалины на правом берегу Подкумки, где еще не давно находили в земле церковную утварь, выкованную из серебра, а также большие железные кресты”.
Позже магометанство стало проникать к кавказским горцам с двух сторон - из Турции и Персии.
Война на Кавказе была тяжелой и беспощадной. При этом “хищники” - сказали о черкесах российские военные писатели, что несомненно являлось данью той политической обстановке, в которой работали эти авторы.
Черкесы ясно сознавали, что с покорением Кавказа русским империализмом, они потеряют свою свободу, независимость и национальный уклад жизни.
При таком исходе войны не удивительно, что они самоотверженно и беззаветно защищали свою страну, отражая нападение сильного врага всеми доступными средствами. И такой героизм и мужество вряд ли можно назвать хищничеством. Очевидно хищник не тот, кто защищается от нападений, а тот, кто нападает. К сожалению, кое-кто и в наши дни пытается использовать этот грязный ярлык. В статье “Не оскверняйте день минувший”, опубликованной в газете” Комсомолец Кубани” 31 января 1991 года ее автор Матвеев утверждает, что “горцы в своих набегах на русские поселения доходили до донских степей”. Хорошо ответил им краснодарский поэт Алексей Кирий в своей поэме “Адыге”:
“Коварством генералы взывали горцев к бою,
Чтоб их затем в набегах хищных обвинять,
Но разве хищник тот, в чей мирный край войною
Нагрянули враги, и отечество родное
От ига и цепей с оружием вышел защищать?!”
Исторические пути подчас извилисты, конфликтны, и противоречия здесь не исключение, а скорее, правило. Мы должны представлять их с позиции правды, в истинных пропорциях, не упуская при этом из виду национальных чувств друг друга, не забывая о необходимости быть тактичными, развивать то, что нас объединяет, а не разъединяет. Когда есть просто память, живая и честная, не остается места ни для каких спекуляций.
Нынешнюю проблему адыгов нельзя решать в отрыве от истории, ибо еще остались не зажившие раны. Поэтому нужно хоть в какой-то мере восстановить справедливость по отношению к тем, кто испытал политику геноцида. Важно не допускать новых несправедливостей, которые по отношению, в частности, к черкесскому народу могли бы казаться несправедливостью в квадрате. Похоже, что не все это понимают.
В этом смысле приходится удивляться попытке Матвеева перекроить историю, его смелым и безапелляционным суждениям, высказанным в указанной выше статье. Я, может быть, ограничился бы тем, что прочитал и с сожалением подумал, что человек взялся за дело, в котором совершенно не разбирается, если бы не вторая его статья аналогичного содержания.
Матвееву не нравится разоблачение самодержавия, считая, что это идеологически подготавливает общественное мнение для всяческого раздувания антирусских настроений. При этом он забывает, что царизм был тюрьмой народов в равной степени и для русских, и для адыгов. Поэтому ставить знак равенства между самодержавием и русским народом было бы не справедливо. Общеизвестно, что война на Кавказе была войной царизма, а не русского народа. История знает немало фактов, когда русские отказывались воевать против кавказцев. Есть даже целые казачьи станицы, которые были выселены вместе с черкесами в Османскую империю за отказ воевать против горцев.
Матвеев не забыл подчеркнуть, что генерал Головин отличился в бою под Шавардиным и в Бородинском сражении, в котором он был ранен, но не сказал, какой ценой человеческих жизней был заложен Новороссийск.
Не могут адыги однозначно относиться и к генералу Лазареву. Ему нынешний глава администрации района В.К. Скрывник решил поставить памятник в районном центре (см. газету “Шапсугия” за 26 июня 1996 года).
Было бы нелепостью возражать против увековечивания памяти генералам Головину, Лазареву и др. героям Отечественной войны 1812 года там, где они отстояли честь и независимость России. Но увековечивать их память там, где они отстаивали захватническую политику царя, вели несправедливую, истребительную войну, было бы кощунственным.
Олег Румянцев в одном из своих интервью заявил: “удивительно, но возможность отдельных национальных меньшинств России влиять на общегосударственную политику сегодня значительно превосходит и удельный вес в щедро отданных им территориях (около 50 процентов от России)”. Меня же удивляет то, что секретарь Конституционной комиссии России не знает или не желает знать о том, какие процессы происходили в прошлом в России. Как же можно говорить о щедро отданной “меньшинству” территории, если на ней они извечно являются аборигенами.
Господин Румянцев сокрушается относительно того, что Адыгея провозглашена республикой и даже в ней избран президент, хотя коренное население в ней составляет всего лишь 22 процента. Кому-кому, а Румянцеву по долгу службы следовало бы знать историю, почему коренное население здесь составляет меньшинство. Вряд ли вообще так пренебрежительно можно относиться в наше непростое время к коренным народам, тем более в автономиях России они, как правило, составляют меньшинство населения. Чтобы вразумить таких, как Румянцев, Скрипник, Матвеев и им подобных мы подготовили небольшой экскурс в прошлое адыгов. Но начну его с примечательных строк краснодарского поэта Алексея Кирий:
“Кавказ! Край бирюзовых гор, степей необозримых,
Где воды бурных рек в зеленых берегах текут,
Где золотом блестит пшеница в просторных нивах,
Где без Нужды, без слез, свободно и счастливо
Теперь народы дружбою сплоченные живут, -
Был в прошлом - краем слез, кровопролитных споров,
Где в жарких битвах не смолкал годами звон мечей,
Здесь дым пожаров, как туман, бродил в степных просторах,
Здесь кровь багряными ручьями с гор стекала в море,
Здесь бушевало пламя, разгоняя мрак ночей”.
(Поэма “Адыги”).
Крымские набеги на Северный Кавказ не прекращались вплоть до конца XV века. В 1578 году на реке Сунжа, в 1588 году - на Тереке Россия сооружает крепости - символ проникновения России на Кавказ.
В 1604-1605 гг. она предпринимает поход в Дагестан, однако объединенные силы чеченцев и дагестанцев наносят ее войскам поражение.
В том же 1604 году российские войска, вторгнувшиеся на Кубань, были остановлены в районе Шеткала (Ставрополь).
В 1613 году Россия укрепляет Терский городок и превращает его в военно-административный центр, откуда нередко вмешивается во внутренние дела черкесов. Так было, например, в начале 1640-х годов, когда терские казаки при поддержке калмыков разграбили Кабарду, приняв сторону одной из соперничающих группировок местных князей.
В 1645 году Кабардинцы присягают (как аварцы и ногайцы) на подданство России, которая тут же привлекает их к совместному походу против Крыма.
К 1711 году относится новое вторжение России в Дагестан. В 1722 году российские войска комбинированным ударом с моря и суши овладевают Дербентом. Однако после смерти Петра 1 по ряду причин вынуждены были оставить Дагестан.
Дагестанский эксперимент обнаружил, что завладение Кавказом невозможно обходным движением с Каспийского, тем более с Черноморского флангов, пока Северный Кавказ не будет разрезан на две части в его центральном секторе. Как раз здесь, в преддверии Дарьяльского ущелья - кратчайшего пути сообщения с южным Кавказом, находилась Кабарда. Нужно было, стало быть, завладеть этой страной. В эту сторону шли уже усилия России. Царизм хотел видеть в Кабарде покровительствуемую страну. Оставалось политически и дипломатически закрепить здесь положение России. Но совершенно иначе смотрели на эти устремления кабардинцы. Они себя не считали подданными России. И весь XVIII век и первую половину XIX века Кабарда упорно боролась против притязаний России на ее территорию.
В 1728 году возникают распри среди кабардинских князей - Кайтуковым - с одной стороны, Атажукиным и Мишостовым - c другой. Сторонники первого составляли Кашкатовскую (по имени горы Кашка-Тау) партию, враждебную России. Сторонники двух других князей образовали Баксанскую (по имени реки Баксан) партию, стоявшую за дружбу с Россией. Первая партия искала опоры в Крыму и Турции и даже приводили войска крымского хана в Кабарду для совместной борьбы против Баксанцев.
Однако в 1736 году во время войны между Турцией и Россией кабардинцы стали на сторону последней, обещавшей признать независимость Кабарды. И действительно Белградский трактат, завершивший четырехлетнюю русско-османскую войну, объявил Большую и Малую Кабарду нейтральным “барьером” между владениями соперничающих на Кавказе держав. Однако эта статья договора так и осталась на бумаге - Россия все глубже проникала на территорию Кавказа, заселяя казаками наиболее плодородные земли. В результате дальнейший союз России с частью кабардинской знати стал невозможным. И тогда Россия прибегает к прямому принуждению.
Вот почему по этому поводу российский историк Н. Грабовский пишет: “Россия, задавшись один раз целью прочно утвердить свое господство на Кавказе по отношению к Кабарде, как сильнейшей и богатейшей тогда народности на Кавказе, должна была сосредоточиться на уничтожении Белградского трактата”.
В этих условиях в 1760 годы на Кавказе появляется сплошная линия военных укреплений - от Кизляра, заложенного в 1736 году, до Моздока (1763 г.), что было началом возведения Кавказской кордонной линии и военных укреплений. Одновременно проводилось переселение из центральных областей России на Северный Кавказ государственных и крепостных крестьян. Поощряя эти явления, царизм использовал их как рычаги своей завоевательной политики на Кавказе. Именно с 1763 года начался отсчет столетней русско-черкесской войны, закончившейся весной 1864 года.
|
© Albert Livelman Adygean
International Congress 2001 - 2004 |